но, все же, к книге. мне очень понравилось: четко выписаны характеры,
богемная Европа с легким налетом философии.
легко можно отнести роман к теме потерянного поколения
Моэм очень тонко анализирует душевные переживания персонажей,
не углубляясь в лишние детали.
а еще эта знаковая манера писать от своего собственного третьего лица
делает роман на 100 процентов правдоподобным.

"На свете нет ничего легче, чем стойко сносить чужие невзгоды"
""Страсти, чтобы не угаснуть, нужно не удовлетворние, а преграды"
"На женскую интуицию я никогда особо не полагался: уж очень часто она показывает то, во что им хочется верить"

Я хотел верить, но не мог поверить в Бога, который ничем не лучше любого порядочного человека.
Монахи говорили мне, что Бог сотворил мир для вящей славы своей. Мне это не казалось такой уж достойной целью.
Я часто слушал, как монахи читали «Отче наш», и думал, как они могут изо дня в день взывать к отцу небесному,
чтобы он дал им хлеб насущный? Мне казалось, что, если всемогущий творец не в силах обеспечить
свои творения самым необходимым для физической и духовной жизни, лучше бы ему было их не творить.
...мне не верилось, что Бог может уважать человека, который с помощью грубой лести домогается у него спасения души.
Мне казалось, что самый угодный ему способ поклонения должен бы состоять в том, чтобы поступать по своему разумению как можно лучше.
Но больше всего меня смущало другое: я не мог принять предпосылку, что все люди грешники,
а монахи, сколько я мог понять, исходили именно из нее...если это такое страшное наказание, что его можно назвать адом, как представить себе,
что оно может исходить от милосердного Бога? Ведь он, как-никак, создал людей. Раз он создал их способными на грех, значит, такова была его воля.
Если я обучил собаку набрасываться на каждого, кто зайдет ко мне во двор, негоже ее бить, когда она это делает.
Мне казалось, что с тем же успехом можно верить в Бога, который не сам создал мир,
а нашел его готовеньким и достаточно скверным и пытается навести в нем порядок,
в существо, неизмеримо превосходящее человека умом, добротой и величием, которое борется со злом,
не им сотворенным, и, надо надеяться, его одолеет.